Неудобный вопрос: куда на самом деле уходят триллионы от утильсбора и при чем тут самолеты?

Российский авторынок переживает один из самых масштабных переходных периодов за последние годы. С 1 ноября планировали новые правила исчисления утилизационного сбора, которые кардинально меняют ландшафт доступных автомобилей. Однако за техническими деталями и потребительской паникой скрывается гораздо более фундаментальный вопрос: а куда, собственно, деваются колоссальные деньги, собранные с автолюбителей и импортеров? И почему их нехватка заставляет министров говорить о секвестре бюджета?

Бюджетная дыра: разочарование министра как диагноз

Ситуацию с доходами лучше всего характеризуют слова главы Минпромторга Антона Алиханова, прозвучавшие в Госдуме:

«Утилизационный сбор в этом году как доходный источник существенно сократился. Вы знаете, уже были приняты поправки, мы по линии Минпромторга более 110 млрд руб. вынуждены были секвестировать (сократить расходы). Сейчас мы выходим с предложением еще 124 млрд руб. секвестировать. Это те деньги, которые мы недособрали по утильсбору, две трети бюджета министерства, которые направляются на поддержку автостроения, самолетостроения, промышленной робототехники и других отраслей промышленности».

Это заявление — настоящий ключ к пониманию проблемы. Становится очевидным, что утильсбор — это давно уже не про экологию и даже не про поддержку исключительно автопрома. Это кровеносная система для финансирования целого ряда стратегических отраслей российской промышленности. И когда эта система дает сбой из-за падения импорта, возникает мультимиллиардная дыра в бюджете, напрямую влияющая на такие высокотехнологичные сферы, как самолетостроение и робототехника.

Как метко заметили пользователи в сети, «ну, по крайней мере, стало понятно, почему самолетов у нас нет». В этой шутке есть большая доля правды: благополучие авиационной отрасли оказалось в парадоксальной зависимости от сборов с ввозимых иномарок.

Так куда же ушли триллионы? Раскладываем по полочкам

Утилизационный сбор — это не целевой взнос на утилизацию вашего старого автомобиля. Это налог на производителя или импортера за будущую утилизацию машины. Ключевой момент: деньги идут не в спецфонд, а в федеральный бюджет, становясь частью общих доходов.

Сколько собрали?

Точные консолидированные цифры найти невозможно, но ориентиры шокируют:

• По данным Счетной палаты: За 2019 год сбор составил 85,7 млрд рублей.

• По заявлениям официальных лиц: В 2023 году планировалось собрать 147 млрд рублей. Секвестр 2024 года на 234 млрд рублей наглядно показывает, что ежегодные поступления исчисляются сотнями миллиардов.

Вывод: За годы действия механизма (с 2012-го для импорта, с 2014-го для производителей) в бюджет поступили триллионы рублей.

А что с реальной утилизацией?

Ответ прост: крайне мало. Государственная программа утилизации, стимулировавшая сдачу старых автомобилей, работала с перерывами и имела мизерные квоты — тысячи машин на всю страну. При этом сбором облагается каждый новый автомобиль, продаваемый в России (сотни тысяч в год). Получается, сбор платят за сотни тысяч машин, а утилизируют по госпрограмме — тысячи.

Главная тайна: что такое «поддержка промышленности»?

Заявление Алиханова проливает свет на истинное назначение средств. Формально они направляются на «поддержку автопрома», но на практике это означает:

• Субсидии производителям (АвтоВАЗ, ГАЗ и др.) на компенсацию затрат.

Фактически, утильсбор превратился в универсальный внебюджетный фонд для Минпромторга, формируемый за счет потребителей иномарок. Деньги, собранные с импортеров (включая "китайцев"), идут на поддержку российского автопрома на который без боли не посмотришь.

Сколько тратится непосредственно на утилизацию? Ничтожно мало. Затраты — это дело самих утилизационных предприятий, которые зарабатывают на металлоломе.

Итоги

1. Дисбаланс между сбором и целью. Средства собираются под предлогом экологии, но тратятся на абсолютно иные государственные задачи.

2. Отсутствие прозрачности. Нет публичной отчетности, как именно распределяются эти триллионы. Заявление министра — редкий проблеск, показывающий реальную картину.

3. Фискальная и протекционистская суть. Механизм — это барьер для импорта и способ пополнения бюджета без повышения прямых налогов.

4. Рост цен и зависимость от импорта. Парадокс в том, что для финансирования собственного автопрома и самолетостроения государству критически нужен активный импорт автомобилей. Когда он падает, как сейчас, бюджет Минпромторга трещит по швам.

Заключение: Государство собрало на "утилизацию" триллионы рублей, но напрямую на экологию ушла лишь ничтожная часть. Основная масса денег стала скрытым маневром финансирования стратегических отраслей. Разочарование министра в темпах поступлений — это не просто констатация факта. Это симптом глубокой системной проблемы, когда благополучие высокотехнологичных секторов экономики оказалось в прямой зависимости от сборов с ввозимых легковых автомобилей. И именно этим, а не заботой об экологии, по сути, и объясняется постоянное ужесточение фискальной удавки на горле авторынка.

«Защита» автопрома — миф

• АвтоВАЗ и другие отечественные производители не стали конкурентоспособными даже при максимальной защите.
• В 2025 году падение производства — -18,5%, продажи Lada — тоже в минусе (кроме Solaris, который собирается в РФ, но — южнокорейская разработка, и сейчас — под брендом «Лада» только формально).
• Китайские бренды доминируют не потому, что «демпингуют», а потому, что предлагают лучшее соотношение цена/качество.

📌 Парадокс: Утильсбор повышает цену на новые иномарки, но не делает отечественные авто дешевле или лучше. Он просто сокращает общий рынок, убивая спрос.

Экономический ущерб от сбора

• Снижение продаж → падение НДС, акцизов, налогов с зарплат.
• Сокращение спроса на топливо, зарядную инфраструктуру для электромобилей которую мы так активно строили последние годы, шины, страхование, сервис.
• Мультипликативный эффект отрицательный: каждый «лишний» рубль утильсбора убивает 2–3 рубля в смежных отраслях.

📌 По оценкам Ассоциации европейского бизнеса (АЕБ), повышение утильсбора на 75% в 2024 году привело к сокращению рынка на 15–20% ещё до ноября 2025 года.

Что дальше?

Если логика Минпромторга не изменится:

• Рынок продолжит сжиматься.
• Потребители будут откладывать покупки, ездить на старых машинах.
• Серый импорт вырастет (ввоз через Казахстан, Армению, Киргизию).
• Автопром останется зависимым от субсидий, не научившись конкурировать.

А утильсбор станет — превращается в инструмент фискального вымогательства.